* * *
Секундная стрелка скачет,
Слипаются веки сонно.
Туманно в окне маячит
Луна, как бельмо дракона.

От плазменных мыслей сухо,
Так часто глаза мигают,
Мелодию ловит ухо,
На окнах снежинки тают.

Пути впереди я знаю,
Надеюсь, что радость будет,
Готова к апрелю, маю,
И кто же меня осудит!

* * *
С каждым годом мир старее,
По обветренной аллее
Мимо света, мимо тьмы
Все бредем за ручку мы.

Разыгрался март зимою.
Погоди, глаза умою,
Посмотрю на небеса,
Промечтаю полчаса.

Снег весенний всё быстрее
Месит вьюга — ворожея.
Вот бы крылышки размять,
Только холодно опять.

* * *
Слабой свечки мерцанье,
Звон беспомощной льдинки,
Тонких крыльев касанье
Иль разрыв паутинки,

Комариная плёнка
Над застывшей водой –
Это лепет ребёнка,
Нерождённого мной.

* * *
Слёзы – как звёздный водопад,
Пасмурно день начинается.
Ты уж давно и сам не рад,
Что твоя жизнь не меняется.

Были мечты – остался прах,
Белые крылья ощипаны.
Только убогий, серый страх.
Дни твои кем-то подсчитаны.

* * *
Слезятся от усталости глаза,
Стоит туманом сигаретный смог,
Как видишь, отказали тормоза,
Угрюмо нависает потолок.

Так зябко и некстати залатать
Прогалины на свитере моём,
Зимы неосторожная печать —
Беспомощно и холодно вдвоём.

Рекламы волновая беготня
Впивается в широкие зрачки,
Мучения сегодняшнего дня
Перемололись, страшно далеки.

* * *
Смешная зимняя промашка,
Молчаньем отозвался тост.
Блестит гранёная стекляшка,
Увы! На мне одна рубашка,
А впереди – Великий пост.

Глаза блестят, глаза сухие,
Уж больно слёзы нелегки.
Чудные, разные, плохие,
Непроходимы дни глухие
И ночи, смыслу вопреки.

Согреет вздрогнувшее тело
Тепло заветного креста.
Сорвав рубашку – что за дело! –
Гоню невзгоды неумело
И жду Великого поста.

* * *
Снег тает на воротнике.
В перчатке боязно руке.

Повисну, будто в первый раз,
На локте, согнутом сейчас.

Не так опасен гололёд.
Уходит ночь, уходит год.

Иллюминация, как дар:
Пылает лампочек пожар.

Ты дышишь легче ветерка,
Грудная клетка глубока.

Ночной простор, дорога вспять,
Как тяжело не замерзать.

* * *
Создай свой мир, расплывчатый и зыбкий,
Струящийся на званных вечерах.
Ответив фотокамере улыбкой,
Сумей предугадать неясный страх.

Играй с огнём, лепи воображенье,
Не замечай, что всё наискосок.
Опомнившись в какое-то мгновенье,
Задумайся и выпей горький сок.

Кусок судьбы, руками сотворённый,
Останется, как твой негромкий смех.
Растает навсегда фантом влюблённый,
Не хватит откровения на всех.

***
Со снегом перемешана листва.
Зелёно-жёлтый мир покрылся белым.
Светлеет день. И прячется трава
Под пелену накрошенного мела.

Раздетая рябина под окном
Без ягод, без листвы. В лохмотьях ива
Уснула до весны некрепким сном,
И ёжится шиповник сиротливо.

Замёрзли посеревшие дома,
Притихли люди, и молчит природа.
Уже не осень, но и не зима –
Тревожное, больное время года.

* * *
Спасибо тем, кто верует любя,
Кто вытирает слёзы раньше срока,
И мне в толпе уже не одиноко,
Несу в руках весомую себя.

Спасибо тем, кто слушает смешно,
Слова и слоги будто забывая,
Обрывки фраз и междометий стая
Слетаются в открытое окно.

Я буду делать то, на что годна,
Балконы мазать лаком или краской
И упиваться самодельной сказкой,
Открыта, простодушна и нежна.

* * *
С пола мерцает тревожно
Глянцевых бусинок нить.
И не любить невозможно,
И невозможно любить.

Где-то себя потеряла,
Где-то нащупала путь.
Хватит. Сыта до отвала…
Родненький, не позабудь!

Глянцевых бус перламутром –
Цепь виртуальных измен.
Ох, и откликнется утром…
Хочешь, не встану с колен?

* * *
Спрячься в норку, как барсук,
И читай плохие книжки.
Мне вдаваться недосуг
В эти глупые страстишки.

Пища скудная дана
Размышленьям на диване.
Я – одна и не одна,
Словно капелька в фонтане.

СУЕТА СУЕТ

Интриги супротив теней и пятен воска,
Эскиз слепого карандашного наброска,
Лохматых лет цветные пятна блёклы, плоски,
Уже неясны даже звуки-отголоски.

Утихли страсти, кто-то память напрягает,
Рогов-копыт-хвостов немного не хватает,
Коль бес в ребро, не камуфлировать седины,
Хоть «Веллы» флягу выпей больше половины.

Тряхну нечаянно облезлой чёрной гривой,
Какая разница: красиво-некрасиво,
Из кожи лезет поросёнок несчастливый,
Гордится, врёт, жуёт и ржёт, как мерин сивый.

Ах, эти двадцать лет плюс-минус и обратно,
А в двадцать лет и вправду что-то непонятно,
Исчезла тень и восковые тают пятна,
Существование (не более) занятно.

* * *
Сумерки, лёгкая грусть.
Горло болит, ну и пусть.
Тихо отложена книжка,
Схвачена дверь на задвижку.

Стихла словес кутерьма,
Жизнь, как вершина холма.
Там ещё дальше отроги,
Нет непосильной дороги.

С этой вершины легко
Мир оглядеть высоко.
Что-то синеет далёко,
Катится темень с востока.

* * *
Счастья нет на этом свете,
Есть звериная тоска.
Солнце тускло, слабо светит,
Зарываясь в облака.

Воет дикая собака,
Чёрт хохочет, ведьма ржёт,
Бережёного, однако,
Бог, как видно, бережёт.

Я оденусь потеплее,
Засвечу поярче свет,
А судьба ко мне добрее
То ли будет, то ли нет.

* * *
Так хочется двигаться прямо,
И время не замкнуто в круг;
Красивая, юная мама
Гуляет со мной по двору.

Но случай вращает упрямо
Свой медленный коловорот.
И вновь постаревшая мама
Меня на прогулку ведет.

* * *
Талантливые и ненормальные,
Из глины кое-как сотворённые,
Весёлые, грустные, печальные,
Всегда в кого-то влюблённые,
Гордые, высокомерные,
Любители всякого чудачества,
Легкомысленные, неверные,
Зазнайки высшего качества,
Такими мы были, помните,
Не поздно ли в зыбкое ринуться?
Веселимся в прокуренной комнате,
И кто-то уже просит подвинуться.

* * *
Твой профиль – постоянство и напор,
Нежданной седины горит свеченье.
Раскрытых глаз ореховый колор…
Любить тебя – счастливое мученье.

Как губы горячи, тепла рука,
Меня едва касаешься щекою.
Течет, бурлит желания река,
И нету места смутному покою.

Прости, что я тебе не родила,
Любимый мой, хозяин, мой ребенок.
Лечу на парусах, не помня зла,
В беспамятстве пою – и голос тонок.

* * *
Твой яркий свет в глаза мои проник –
Погасших звёзд немыслимые дали.
Храни любовь, как синие печали,
Как в зарослях бушующий родник.

И бесконечен тот безумный миг,
Который мы вершиной называли.
Вулкан проснулся (звуки замолчали),
Взорвался пеплом и небес достиг.

Я снова вижу облик непонятный,
Взлетающий, как продолженье спора,
Когда дрожат простуженные губы.

Деревьев лепет, тихий и невнятный,
Ласкаясь отголоском разговора,
Сотрёт слова, неспешны и негрубы.

* * *
Тени рыб в голубом заливе,
Стекловидны тела медуз.
Чуть колышется ветвь оливы,
Лёгкий бриз навевает грусть.

Наползая на гальку змеем,
Еле слышно шипит прибой.
Небеса всех небес синее,
Опрокинулись надо мной.

* * *
То ли будет, то ли нет,
То ли дождик, то ли снег.

Что такое, в самом деле,
Не поймёшь, в каком году,
Зимы, вёсны, дни, недели,
Так куда же я иду?

Мутной струйкою из крана
Тихо месяцы текут.
Без утайки, без обмана
Парки нить свою плетут.

Что мне делать, как мне быть,
Стрелок ход затормозить?

* * *
Туча подставляет небу спину,
Жизнь уже зашла за половину,

Свищет ветер в голубом просторе,
Это и не город, и не море.

Волосы обросшие поправлю,
Буквы наберу, письмо отправлю.

К бабке не ходи – она не скажет,
Тот проклятый узел не развяжет.

Стисни кулаки, скрипи зубами…
Гравий и щебёнка под ногами.

***
Ты уже не придешь.
Прогорело и кончилось лето,
Продают на бульваре газеты,
Мелкий сыплется дождь.
Ты уже не придешь.

Уходи и прощай.
Легкой рябью подернулась лужа,
Все куда-то бредут неуклюже
В длиннополых плащах.
Уходи и прощай.

Ни о чем не жалеть.
Ветви колются иглами снега,
Снег пятнистый и кажется пегой
Телефонная клеть.
Ни о чем не жалеть.

Ты уже не придешь.
Уходи и прощай.
Ни о чем не жалеть.

* * *
Учиться одиночеству в толпе,
Стоять струной на каменном столпе…
Тяжёлый флирт – ещё и не роман,
Когда слова сквозь рот и шиш в карман,
Глухие телефонные звонки,
Автоответчик давит на виски,
Английский дурен, шепелява речь,
Пожалуй, смыслом можно пренебречь,
О, как я ненавижу телефон,
Армированный кнопочный бетон,
Наукой овладев пренебрегать,
Голландцев начинаю постигать,
Когда они молчат, молчат, молчат,
И вдруг, как мы, без умолку скворчат,
Изголодавшись в чаще немоты
И с иностранцем перейдя на «ты».

* * *
Я бы спела Песнь-Песней, если бы сумела.
Отливает молоком плазменное тело.
Как изящны кисти рук, как они могучи.
Так не верится почти, небывалый случай.
Полутени на земле старого Арбата.
Много лет потом прошло, но сбылось когда-то.
Я же вижу в темноте стриженную чёлку.
Прижимаюсь к чёлке лбом, отрастает колко.
Я бы спела Песнь-Песней, только позабыла.
Будет счастье впереди так же, как и было.

* * *
Хорошим днем, осенним днем
Бредем по городу вдвоем.
Легки слова, рука в руке,
Шумят машины вдалеке.
Толпе неспешной мерно течь,
Порой звенит чужая речь.
Седеют листья желтизной
Совсем не хочется домой.
Прохладный вечер, синева
Почти воздушна голова.

* * *
Я из породы длиннокрылых,
Боюсь зимы и белых вьюг.
А значит, время наступило
Лететь на юг.

Ориентируюсь по звёздам
В дремучей свежести ночной,
И возвращаться к стуже поздно
Не мне одной.

Чем путь южней, тем больше света,
И я, теряя звёздный клад,
Спою невзрачные сюжеты
На новый лад.

* * *
Я, как старый солдат,
Что остался живым,
Словом, чёрт мне не брат,
И не брат херувим.

Выпьем водки, дружок,
Хоть совсем я не пью.
Замотаем в клубок
Жизнь сквозную мою.

Часто грозы гремят,
Стало тяжко дышать.
Выпьем чаю, солдат,
И отправимся спать.

* * *
Я пела тебе о песке морском
Меж чёрных провалов скал.
Раздетое солнце, дорога, дом.
Ты слушать меня устал.

Ко мне возвращается мой язык,
Как сочный торговый ряд.
Ты к тени сосны навсегда привык.
Твой остров – твой зимний сад.

Бульварным кольцом между нежных стен
Мы молча с тобой бредём,
И вновь нас берёт в долгожданный плен
Ненастье косым дождём.

* * *
Я просыпаюсь в пустоте,
Танцует пыль в полоске света,
И чуть раскрывшиеся веки
Застыли жгуче холодны.
Летучие цветные сны
Неосязаемы, и реки
Вопросов смутных без ответа
Текут и вязнут в темноте.

* * *
Я пыталась сыграть песню,
Много раз спетую, надоевшую,
Ржавчиной слух проевшую,
Замусоленную, затертую,
Замученную, но все-таки твердую,
А когда я ее сыграла,
Мне нот показалось мало,
Я взяла чьи-то строфы усталые,
И мелодия, пусть на самое малое,
Вернулась к своему изначальному,
Доброму и печальному.

* * *

Яркие, цветные вина
Мы, собравшись, снова пили,
Как грузины на картинах
Нико Пиросманишвили.

Едкой снеди всем хватило,
Было сказано немало,
И московская квартира
Горным воздухом дышала.

***
Я себя нарисовала
Линией тугою.
Сверху точки набросала
Бронзовой иглою.

Не сердись, мой друг-художник,
Тонкому извиву,
Будто лезет подорожник
Вспять через крапиву.

Нити листьев непохожи
На стволы-канаты.
Чутки, ветрены, пригожи,
Этим и богаты.

* * *
Я смотрю в аквариум сквозь дым,
Кто-то курит, дышится с трудом.
Что мне делать с норовом моим –
То в обход, а чаще напролом.

Память привиденья достаёт,
Только ты не слушаешь меня.
Больно, тяжело закушен рот,
Все сидят, стаканами звеня.

Может, мы в кафе в последний раз,
Надоела злая кутерьма.
На толпу, на люди, напоказ
Я иду, слабея, без ума.