ГОД АКТИВНОГО СОЛНЦА

Всё началось ещё в апреле-мае, когда неожиданно быстро сошли снега и повылезали светлые листочки. 1-е июня – как рубеж: 30-градусная жара весь день, вечером тропический ливень.

Сечен не был

Город градом:

Манна с неба –

Водопадом.

Капли дождя такие огромные, что в них можно смотреться на лету, как в зеркало.

Окна – капли

Бьются – оп-ля!

Чем-то это климатическое игрище должно было разразиться. И свершилось: в метро, на улице – прохожие с транзисторами около уха. Мы всем отделом не работаем, теснимся в маленькой мастерской электронщиков – смотрим телевизор. И, оказывается можно говорить невпопад, и даже ещё не окончательно старому человеку, но прошедшему такие мучения, что год жизни считается за два.

В эту жаркую весну в мою жизнь ворвался тот, без кого я впоследствии уже не представляла самой сути своей. Мы встречаемся в бывшем теперь метро «Площадь Ногина» и идём до Арбата, а по дороге говорим только о политике. И все влюблённые пары в это огненное лето говорят только о политике. Огонь, грозы,

 

Всплески радуг,

Колера дуг,

Перезвоном,

Дин-дин-доном!

 

Я люблю своего рыцаря, а кроме того, я по-дочернему люблю этого отважного, но кажущегося таким слабым ещё не старика.

 

Пришла осень в мокром плаще,

Лживая, как женская дружба.

Поиграла на струнах дождя,

Промотала последний золотой.

Осень, с чем пережить мне зиму?

 

Оказалось – не с чем. 14 декабря, годовщина восстания декабристов. Теперь – ещё одна годовщина. В воскресенье, в двадцатиградусный мороз, пытаюсь попасть во Дворец молодёжи. Меня сопровождает совершенно не нужный, не играющий в моей жизни никакой роли человек, который всё то время, что мы стоим в этой грустной очереди, почему-то рассказывает о своих заработках. Я никак не могу понять, какое это имеет отношение к происходящему. Однако, помяну добрым словом этого человека: через два часа нашего стояния, когда носы и уши начали белеть, он всё-таки увёл меня в метро. Во дворец молодёжи мы не попали, но уши остались целы.

Понедельник. Наша организация рядом с ФИАНом. Идёт мокрый снег с дождём. Я в короткой куртке и фланелевой юбке медленно продвигаюсь вместе со змеёй – колонной вслед за траурным автобусом. Почему-то рядом со мной женщина из соседнего отдела, которую я едва знаю. Просто необходимо всю дорогу рассказывать мне о своей несчастной семейной жизни. Но слева, чуть впереди – дээсовцы с трёхцветными флагами, и, когда мы идём теснее, флаги нас задевают. Так и должно быть. Справа – дряхлый старик с анархистским знаменем – он ещё мальчишкой попал в ГУЛАГ и всю жизнь, «пока не сдох Ёська», просидел в лагерях.

Площадь в Лужниках. Я стою в луже, но не замечаю этого. Снег не падает, а тает. Кто-то пытается жечь свечи – не церковные, а обычные свечки, которыми пользуются, когда в квартире гаснет свет. Снег с дождём хочет погасить пламя, но ладони закрывают маленькие огоньки.

 

Когда я вечером вернулась на работу, мой начальник, увидев мою промокшую насквозь юбку и влажные следы моих сапожек, вместо того, чтобы сделать мне выговор, сказал: «А попей-ка ты горячего чаю».

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *