* * *
А в марте пока ещё тает снег,
Беспечно свежи ветра.
Часы, замедляя свой ровный бег,
Отстали ещё вчера.

В открытую форточку дует бриз,
И влагой глаза полны.
Весенний закат неказист и сиз,
Как лёгкий налет волны.

Зиме, обречённой вернуться вспять,
Мешает извечный спор.
Давно бы проклятую шубу снять
И влиться в древесный хор.

* * *
Апрель, апрель… И наступило лето,
Забыты лужи и сквозная грязь,
Вот облако, бушует ярость света,
Где тёплая трава и листьев вязь.

Июнь, июнь… Стоят рядами книги,
В окно – открытый воздух, шум дождя,
Вставай, вставай, тащи свои вериги,
Всё сбудется немного погодя.

Придёт осенний звон продрогших пятен,
Я выйду на широкое крыльцо,
Несильный ветер, мелок и невнятен,
Румяна мне наложит на лицо.

* * *
Ах, если б осень не кончалась
И пламень парковых аллей
Сиял назло, сиял смелей,
Фольга деревьев оставалась
На ветках прочно, навсегда.
Постой, какая ерунда —
Крик напоследок, увяданье…
Скорей загадывай желанье!
…Я на заре, ещё весной,
Дружила с яркой желтизной.

* * *
Безвольна и чиста,
Стою в проёме дня.
Целуй меня в уста,
Коснись рукой огня.

Разбросано тряпьё,
Движенья невпопад.
Безумие моё –
Лекарство или яд?

Нечаянный комар
На зеркале застыл.
Как медленный пульсар,
Как плазма – я и ты.

* * *
Беззащитны и несмелы,
Тянут ели – корабелы
В небо длинные стволы
В ожидании пилы.

И, скользя лиловой тенью,
По ветвям, как по ступеням,
Задевая нимбом мох,
Вниз неслышно сходит Бог.

* * *
Будут ночи синими,
Деревца зелёными.
Будут дни красивыми
И глаза влюблёнными.

Буду я ходить, ходить
По земле уверенно.
Просыпаться, может быть,
Как часами сверено.

Будем легкомысленны
Мы с тобой, как школьники.
Мыслимо-немыслимо,
Блик на подоконнике.

* * *
Буря на Солнце — шорох, дыханье,
Друзы сугробов, тропка крутая.
Яркого неба свет, полыханье.
Духом бензинным в ноздри влетая,

Мчатся машины с утренним жаром.
Я вас люблю, грузины с цветами,
Бабушки с лёгким, тёплым товаром,
Тем, что связали-сшили вы сами.

Я родилась из рёбрышка мужа,
Может, из недр недоброй больницы.
Хруст под ногами — льдистая лужа,
Яростный взлет растрёпанной птицы.

* * *
Былое изваянье
Слезами потекло.
Тревожное сиянье,
Прозрачное стекло.
Застывшая без знака
Водица на бегу,
И чёрная собака
На мартовском снегу.

Сварился воздух душный,
Не радует окно.
Бессонный, равнодушный,
Так было решено,
Сливается воскресный
Беспроигрышный день.
Рассказ неинтересный –
Какая дребедень!

Беззлобно и безлично
Прохожие молчат,
И даже безразлично,
Что воду отключат.
Пора начать сначала
Обычный скучный бег.
Собака убежала,
И грязен серый снег.

* * *
Вдали от жгучей мостовой
Упьёмся сочною травой,
Где пули-оводы летят,
Где пулемётный треск цикад.

Пронзив осколком солнца грудь,
Продолжим свой росистый путь,
Страна невыплаканных слёз
Вдали белеет не всерьёз.

Еловых шишек канитель,
В бору колючая постель,
И, как утрата всех наград,
Пустых бутылок свежий склад.

* * *
В книжице загнётся страница,
Радио продолжит вещанье.
Мне шофёр в любви объяснится,
Я ему кивну на прощанье.

Ты идёшь, сливаясь с толпою,
С каменным лицом пионера.
Воздух над моей головою
Хлещет из кондиционера.

Как концерт бездарно невнятен,
Да ещё тебя пригласила…
Сумерки расплывчатых пятен
Порождает бледная сила.

* * *
В мире ярком, светлом, красочном,
В мире преданных друзей,
В мире ясном и загадочном,
В мире юности моей

Я хотела на мгновение
Задержаться невзначай,
Но пришла пора взросления,
Навсегда потерян рай.

Не сбываются пророчества,
Опыт жизненный жесток.
Мудрость, сплин и одиночество –
Вот какой мне дан урок.

* * *
Волна седая, море
И серый свет скалы.
Трава на косогоре
Колюча до иглы.

Беспомощно, безлично
Смотрю на грозный край,
Но дома так отлично,
И сладок каравай.

* * *
Ворона на гнезде, кошачий крик,
Черемухи медовое цветенье,
На сбитой занавеске тёмный блик —
Беспесности и света зарожденье.

Весеннее кипение в крови,
Как молоток, привычное ломает.
Заманивай, зови меня, лови,
Да все напрасно. Чуда не бывает.

* * *
В полнолуние снятся тревожные сны,
Утро жуткие шорохи слышит;
Вылезают из гнёзд фавориты луны,
Вурдалаки – летучие мыши.

Их пронзительный писк все сильней и сильней,
Тени крыльев огни закрывают,
Притаились гадюки меж мокрых камней,
И вервольфы в лесу завывают.

А на утро исчезнут и ужас, и мрак.
Вурдалаки попрячутся в щели,
И луна нам подаст свой таинственный знак
Только через четыре недели.

* * *
Время встало и торчит
Посреди недели,
Чёрт молчит, и Бог молчит,
Окна запотели.

Душно, тесно и темно,
Даже снега нету…
А в шкафу моём давно
Не живут скелеты.

* * *
В сонном облаке тишь да гладь.
До чего ж я устала лгать!
Скоро снегом упьётся плоть.
Как природу перебороть?

Без смущения оголясь,
Липа листья роняет в грязь.
Ветхий клён безобразно наг.
Поднатужься и сделай шаг,

Ломит спину, болит нога,
Шаг, а может быть, два шага,
Сердце кровь не погонит вспять.
Отдышусь и пойду опять.

* * *
Глаза распахнуты, два камня. Два агата.
Бессилен мозг простую истину понять,
Напрягся, трудится. Февральского заката
Глухие краски постараемся принять.

Я вновь люблю, с годами страсть не утихает,
Пустая слезла шелуха, и снова ты.
Браслетом стиснутая вена набухает,
Нам так счастливо от взаимной теcноты.

Отрадно в свете наклонённой тусклой лампы
Шептать слова и по руке твоей гадать.
Как обольстительно расплывчаты эстампы…
Хочу бессмыслицы. Хочу тебя обнять.

* * *
Глаза твои светло-карие,
Волосы мягкие, нежные.
Сегодня в каком-то угаре я,
Всё видятся сини безбрежные.

Взгляну на тебя улыбчиво,
Напьюсь твоих слов, что небо в окне.
Я стала такой забывчивой,
Всё слушаю, что же ты скажешь мне.

* * *
Год лошадей иссиня-вороных
Рождает слабый, вымученный стих.
Замёрзшие цветы кричат о свете,
Пожары, снег и войны на планете.

Горят сто ватт. Мой труженик уснул.
Как слабый фон, далёкой стройки гул.
Красотка улыбается с обложки.
На суетной душе скребутся кошки.

Заплакать, что ль? Гордыня без конца,
Подайте ж лошадь с красного крыльца!
Не вялую, не клячу, не больную –
Ту самую, иссиня-вороную.

* * *
Давно протекает лодка,
Уставшая плыть и плакать.
Стареющая красотка —
Ресниц расписная слякоть.

Как давят воспоминанья.
От них тяжелей и хуже…
Заношенные страданья
О старом суровом муже.

Кого-то ещё любила,
Кого-то забыть не может.
Зимы бестолковой сила
Обиды в комод уложит.

Осталась ещё товарка,
Что помнит и навещает…
Зимою бывает жарко,
Красотку зима прощает.

* * *
Девчонки с модною завивкой,
Мужчины в шляпах, пиджаках.
Сижу на папином загривке
С воздушным шариком в руках.
Колонной мы идём на праздник.
Не помню, пять мне или шесть.
Ах, папа, ты большой проказник,
Не смей мороженое есть!
Беда – час от часу не легче:
От страха лопнул шарик мой.
Держи, держи меня покрепче,
Слезаю с плеч. Ура, домой!

* * *
Десять тысяч ступеней ведут в небеса.
Десять тысяч – по ним я угрюмо бреду.
Миллионы печалей, разлук пояса,
Каждый день как в кошмарном полночном бреду.

Серый камень беды под ногами скользит.
Страшно вверх подниматься, сорваться страшней.
Обопрусь я руками о мокрый гранит,
Может, двигаться буду немного быстрей.

Как ступени круты! Может, руки разжать,
Пролететь метеором и сгинуть навек?
Мне не трудно, поверьте, свой путь оборвать,
Но гораздо труднее карабкаться вверх.

* * *
До утра порой не спится,
Скорпион – пурга – ноябрь…
Думала поймать синицу,
Оказалось, что журавль.

Стая – клином, стая кличет,
Призывает птичья стать.
Он курлычет и курлычет,
Но не хочет улетать.

* * *
Живя во власти вязкой лени,
Больное тело не кори.
И снова белые ступени
Хранят от цепкой дребедени.
Сливайся, слушай и смотри.

Годится ль истинная рана
Для гармоничной красоты?
Глядь, из древесного тумана –
Не честолюбье Ватикана,
А лики, сдержанно просты.

Теперь невзрачные заботы
Не столь понятны, сколь ясны.
Тоска, бессмысленные взлёты,
Ехидство шуток, слов длинноты,
Минуты светлой тишины.

* * *
Замёрзли мошки на стекле,
И снег колюч до боли.
Как хорошо сидеть в тепле,
По чашке чая, что ли?

Опять компьютер барахлит,
Привычная задача.
Судьба полосками пестрит,
Удача – неудача.

Синеет в сумерках окно,
Корсет оконной балки.
Я выпью, будто бы вино,
Горячей минералки.

* * *
Запах моря, обрывки растений,
Над антеннами солнце встаёт.
После ночи несложных решений —
Сухопутного ветра налёт.

Гром победы, стрельба, канонада
Растворились в ночной глубине.
Я прошу, пощадите, не надо
Выжигать все песчинки на дне.

В пыльном городе, в душной постели
Оголтело встречаю рассвет.
Незаметно часы пролетели,
Только сна долгожданного нет.

* * *
Зимней ночью снятся многим
Фантастические сны.
Выползают из берлоги
Черти, духи, колдуны.

Кутерьма воображенья,
Вечный каверзный вопрос.
Я же адовы творенья
Выгоняю на мороз!

* * *
…И сотни тысяч матерей
Прощали детям неудачи,
Простой пожизненной задачи
Найди решение скорей.

Петь дифирамбы или выть,
Жить, стиснув слабенькие зубы,
Когда ж в мозгу затихнут трубы,
Любимой маме позвонить.

Давно прощения прошу,
И снова норов нараспашку,
Вовсю скандалю, рву рубашку,
Ору, отчаянно грешу.

* * *
…И тысячи женщин прождали напрасно
Своих ненаглядных, единственных, нежных,
Сгоревших, пропавших и просто ушедших.
А я дождалась, и, простит меня Бог,
Не в силах поверить, что ты существуешь,
Отчаянно слушая ласковый вздор,
Который серьезней последней молитвы.